Алтайские лыжники в Севском рейде

Автор: к.и.н., Д.К. Вейн

Предыстория трагедии

В истории Великой Отечественной войны и поныне остаются неизвестные страницы, дожидающиеся своих исследователей. Среди таких «белых пятен» – боевой путь воинских частей, сформированных в первый год войны:  их трагические судьбы оказались забыты. Не избежала этого и сформированная осенью 1942-го на Алтае 28-я лыжная бригада. Ей довелось участвовать в Севском рейде – фронтовой операции, которая удостоена лишь нескольких строчек в военных энциклопедиях, или же не упоминается вовсе. Между тем, именно благодаря этому наступлению весной 1943 года образовался северный фас Курской дуги.

Письма выживших

Пулеметчик 28-й лыжной бригады Константин Иванов

В небольшой школе с. Зимари Калманского района уже более 30 лет существует музей, посвящённый 28-й бригаде. Начав работу в начале восьмидесятых, его актив смог разыскать немногих выживших участников Севского рейда. Со временем в музее сформировался фонд, главное достояние которого – уникальное собрание писем и фотографий ветеранов 28-й бригады.

Скупо и неохотно делились ветераны воспоминаниями. И это понятно:  операция закончилась неудачей, а лыжная бригада, полегшая в боях, оказалась забыта: «Слишком поздно мы хватились, – пишет бывший автоматчик Николай Якушкин. – Ведь скоро будет 40 лет с момента хода событий, многих уже нет в живых».

На основании воспоминаний ветеранов и немногочисленных публикаций попытаемся восстановить трагический, но, вместе с тем, героический боевой путь 28-й отдельной лыжной бригады.

Формирование

В конце лета 1942 года Ставка ВГК приложила все усилия, чтобы восполнить потери, понесенные в весенне-летней кампании. Приближалась зима, сулившая тяжелую борьбу не только под Сталинградом, но и на других участках фронта. 28 августа 1942 года появился приказ о формировании тридцати лыжных бригад в четырех военных округах.

Уже в сентябре в Барнауле началось формирование 28-й лыжной бригады. В её состав набирали не только  жителей Алтайского края, но и Омской, Новосибирской и Томской областей. Командиром был назначен майор Василий Баклаков. Он уже успел пройти горнило войны – участвовал в боях под Ельней, где в сентябре 1941-го был тяжело ранен. После госпиталя, узнав о начале формирования лыжных бригад, Баклаков подал рапорт о зачислении его в любую часть, на любую должность. Ознакомившись с рапортом, начальство долго не раздумывало: он тут же был назначен командиром 28-й бригады. Дело в том, что Василий Ильич был не только опытным фронтовиком, но и лыжником: в 1940 году, во время «зимней» войны, он командовал лыжным батальоном.

Точная дата начала формирования бригады неизвестна, но известно место – это 18-й разъезд, примерно в 7 километрах от Барнаула, в сосновом бору. Личный состав жил здесь же, в землянках.

Стоял октябрь, снега еще не было, вместо него шли ледяные дожди: как же проводить лыжную подготовку? Выход был найден. По воспоминаниям бывшего заместителя командира роты, Евтропия Романова, майор Баклаков приказал вырыть длинные неглубокие траншеи и завалить их листвой и хвоей: «на этом учебном тренажере стали учить бойцов ходить на лыжах».

Вскоре выпал снег. К ежедневным марш-броскам и огневой подготовке добавились лыжные походы по пересеченной местности, стрельба на ходу, с лыж, и с короткими остановками, в том числе и ночью. Все это время майор Баклаков не только руководил учениями, но и сам активно участвовал в подготовке. Комбриг прекрасно знал, что ждет его бригаду на фронте. Именно поэтому он готовил людей к партизанской войне и выживанию в условиях окружения. По единодушному признанию ветеранов бригады, называвших Баклакова «Батей», это был строгий, но справедливый командир.

Группа командиров 28-й лыжной бригады на учениях под Барнаулом. Зима 1942-1943 года.

Фронт

14 января 1943 года 28-я лыжная бригада, состоявшая преимущественно из 18-20-летних парней, тремя эшелонами убыла на фронт. Изначально её готовили для Сталинграда, но к началу февраля с 6-й армией Паулюса было покончено, и лыжников направили дальше, на запад. У города Ефремов личный состав выгрузился и на лыжах двинулся к передовой.

Стояла необычайно снежная и морозная зима, выли февральские вьюги. Здесь-то и выяснилось, что короткой двухмесячной подготовки в Барнауле было явно недостаточно: «Был сильный мороз, буран, и плохо тренированным бойцам было очень тяжело идти, – пишет в одном из писем бывшая медсестра Любовь Захарова. – Они буквально падали, и их приходилось тащить на себе. А ведь солдат нёс на своих плечах всё боевое снаряжение, питание, боеприпасы. С нами не было повозок, а тем более машин». Добавим к этому, что лыжный поход проходил по территории, лишь недавно освобождённой от оккупантов, поэтому обогреться и отдохнуть было негде – навстречу попадались лишь обгоревшие трубы, да расстилалась пустынная снежная равнина.

«Однажды, - вспоминал Евтропий Романов, - на привале в степи сели и сразу заснули. Сколько спали, не знаю, но когда я проснулся – был занесен снегом. Смотрю вокруг: только снег метет и ни одного признака жизни. На мгновение растерянность: почему я один оказался в степи? Но нет – рядом подозрительный снежный бугорок. Копнул – солдат лежит. Так один за другим все «воскресли». Вылезли из-под снега, и снова в путь».

Тем временем, в Ставке…

9 февраля 1943 года, когда 28-я лыжная бригада была включена в состав конно-стрелковой группы 2-го гвардейского кавалерийского корпуса 65-й армии Центрального фронта, командующий фронтом, генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский, уже имел задачу: 15 февраля перейти в наступление на Севск и выйти в тыл немецкой группы армий «Центр».

Однако из-за февральских буранов, создававших на дорогах заносы, и удаленности коммуникаций войска вводились в бой прямо с марша, измотанные, и с минимальным количеством боеприпасов. В довершение ко всему, советское командование начало Севскую операцию, не дожидаясь сосредоточения всех необходимых соединений. Перемещение войск не осталось для противника незамеченным, и немцы смогли подготовить свои позиции и подтянуть достаточное количество резервов.

Сержант Виктор Коновалов (1923-1943)

Первый бой

Боевое крещение 28-я бригада приняла у украинского села Марчихина Буда. Баклаковцы атаковали село ранним утром, в пургу, и два батальона сделали то, что не мог сделать до этого кавалерийский полк: разгромили крупный гарнизон противника. Василий Баклаков вспоминал: «Допрошенные мною пленные удивлялись быстроте и внезапности удара лыжников через огороды окраин села. Местные жители говорили: «Нас освободили люди в белой одежде с палками и автоматами».

К этому времени участвовавшие в операции войска уже выдохлись, и боеспособной осталась лишь конно-стрелковая группа генерал-майора Владимира Крюкова в составе двух кавалерийских дивизий, и трёх лыжных бригад. Она продолжала стремительно двигаться вглубь расположения противника, освобождая деревню за деревней.

1 марта был освобожден Севск, а 12 марта кавалеристы и лыжники форсировали Десну и вышли на окраины Новгород-Северска. Казалось, успех операции близок, и немецкий фронт затрещит по швам. Но... Произошло то, что часто случалось в первой половине войны: «К сожалению, - с горечью констатирует Баклаков, - ни развить, ни закрепить этот успех было нечем».

Враг  стянул к месту прорыва моторизованные части и пехоту, снятые с других участков фронта. Видя опасность, создавшуюся на флангах конно-стрелковой группы, командование Центральным фронтом отдало приказ отойти к Севску и занять оборону. Но было поздно: над углубившимися в тыл немцев войсками нависла угроза окружения, а численное и техническое превосходство было на стороне противника.

До последнего патрона

Противник, доведя численность своей группировки до девяти дивизий, взял нашу конно-стрелковую группу в окружение. Кавалеристы вели бои в пешем строю – все кони погибли под бомбежками и пулеметами немцев. Тяжелого вооружения не было, не хватало боеприпасов к стрелковому оружию (вскоре многие воевали трофейным), не было продовольствия.

На всю жизнь запомнили ветераны немецкие танковые атаки и самолеты, беспрестанно висевшие над головами: «Справа город Севск, – вспоминал Евтропий Романов, – самолеты противника уже несколько суток его бомбили, кажется, там ничего живого не осталось... Танки противника шли по пятам. Бойцы смертельно устали». Ему вторит бывший рядовой 30-й Омской лыжной бригады В.И. Рачковский: «Кругом взрывы, всё горело. Спастись не было никаких шансов. Это был настоящий ад».

Против полнокровных немецких и венгерских дивизий, с танками и артиллерией, лыжники могли противопоставить только пистолеты-пулеметы, да гранаты. Иногда погибали целые подразделения…

Особенно запомнилась ветеранам 28-й бригады Квадратная роща - небольшой лесок, что в 3 километрах от Севска: «Очень тяжелые бои были у «Квадратной рощи» - вспоминала Любовь Захарова. – В этом лесу мы стояли долго, у нас закончились боеприпасы, продукты, не было и медикаментов… Эту рощу постоянно обстреливали немцы».

«Вспоминаю особенно лес, так называемая «Квадратная Роща» - пишет бывший сержант Илья Цвет. – Примерно на юго-западе этой рощи и деревни Сосницы наш 3-й батальон и принял бой. В этом бою погибли почти все командиры нашей роты, командиры строевых взводов, многие и многие рядовые красноармейцы».

Одна из рот этого батальона, 3-я, погибла почти полностью. Её командир, младший лейтенант Пётр Михайлович Мезенцев, призывался из Бийска, и на фронте оказался впервые только в феврале 1943 года. Накануне его рота заняла Сосницу и расположилась на отдых. Ночью немцы с помощью танков атаковали наши позиции. Петру Мезенцеву удалось организовать круговую оборону, и немцам пришлось несладко: трижды они атаковали, и всякий раз откатывались назад. На подступах к Соснице остались 4 подбитых танка. Но и наша рота полегла почти вся, а ее командир погиб под гусеницами немецкой бронированной машины.

За подвиг, совершенный в Соснице, младший лейтенант Пётр Мезенцев был удостоен ордена Отечественной войны I-й степени (посмертно).

Красноармеец Матвей Бахирев (1908-1943)

Вшестером против батальона

19 марта немцы и венгры ворвались в Севск, но в ночь на 22 марта лыжники 30-й Омской бригады и кавалеристы 3-й гвардейской Кубанской дивизии уничтожили прорвавшиеся в центр города немецко-венгерские подразделения, вынудив противника отойти от Севска.

Сражения продолжились и вокруг города: немцы решили обойти Севск с юга. Именно в эти дни, с 23 по 25 марта самый мощный удар противника пришёлся на позиции 28-й бригады.

23 марта 1943 года за хутор Десятное  разгорелся бой. На окопы одного из подразделений 28-й бригады двинулась пехота противника, численностью до батальона (около 600 человек), при поддержке танков. Основной удар пришёлся на позиции пулемётного расчёта сержанта Григория Мжельского, уроженца с. Тальменка.

Все пулемётчики оказались земляками: Дмитрий Кривушкин из Тальменского, Василий Филатов  - из Павловского,  Аким Арзуманов – из Шипуновского, и Василий Шиманаев – из Косихинского районов. Самому старшему, Василию Шиманаеву, было 34 года, а Дмитрию Кривушкину – всего 18 лет. Имя шестого пулеметчика установить не удалось.

Подпустив немцев поближе, пулемётчики открыли ураганный огонь. Когда патроны закончились и «Максим» замолчал, в ход пошли винтовки. Расчёт погиб, уничтожив более сотни гитлеровцев. Все Герои были представлены к награждению медалями «За отвагу» (посмертно).

«Нас считали погибшими…»

К 25 марта в бригаде почти закончились боеприпасы и продовольствие. Под натиском противника потрёпанные подразделения начали медленно отходить к реке Сев. В конце марта было уже тепло, и лед на реке начал таять. Ветеран 30-й лыжной бригады Михаил Сидихменов вспоминал: «Помню, ночью оборону держали в г. Севске. На могилках Ваня Яковлев подошел и плачет: «… я боюсь, филин кричит, меня убьют…». Когда ехали по дороге, захотел пить, неподалеку была река Сев. Мы подошли, спустились к речушке, а там много мертвых, он опять заплакал, и пить не стал…. В боях за Севск Иван Яковлев погиб».

Однако и враг понес огромные потери, и его наступление было задержано.  В эти последние дни марта 1943-го на передовой были все – от комбрига, до рядового: «Мой КП был на небольшом холмике со рвом, почти у самой реки, – вспоминал Василий Баклаков. – Трех убило около меня, а на мне только в клочья превратили шинель».

Каким  были истинные потери бригады, до сих пор неизвестно. Одно можно сказать точно: они были огромными. Это подтверждают и командир бригады, Василий Баклаков, и выжившие рядовые и младшие командиры: «24 марта немцы под завесой дыма пустили большое количество танков, – свидетельствует бывший автоматчик Порфирий Рожнов. – В нашей роте было 96 человек, а к исходу дня осталось только 8».

Другой ветеран бригады, автоматчик Николай Якушкин вспоминал: «У немцев танки, самолеты, пушки; у нас – ружья противотанковые, винтовки, автоматы, гранаты, короче, силы не равные, но мы устояли, и держались до 24 марта. К этому времени из 126 человек в роте осталось около 40 человек… Сильной танковой атакой немцы прорвали нашу оборону, и мы отошли к деревне Дубки. Утром 25 марта мы насчитали в роте только 11 человек вместе с командиром».

В одном из писем Любовь Захарова написала: «У меня состоялась встреча с Батовым, это командующий 65-й армией. Конечно, мы вспомнили бои под Севском, он очень был удивлен, что я из 28 ОЛБ, ибо они считали нас погибшими, а мы хоть немного, но живы».

В конце марта 1943 года операция завершилась. Обе стороны перешли к обороне. Понесшие большие потери, три сибирские бригады были расформированы. Личный состав 28-й Алтайской бригады был обращён на доукомплектование 115-й стрелковой бригады. В её составе наши земляки приняли участие в освобождении Севска. Произошло это пять месяцев спустя, 27 августа 1943 года.